Михай Эминеску
Небо чёрный плат надело
словно мама в злой печали;
все подсолнухи, несмело
лбы понурив, замолчали.
Серебро по капле сыплет
золотым овсам зарница.
грач-бродяга тянет крылья —
что усталому приснится?
Певчий хор унявший гулом,
дремлет лес как стынет рана;
пара ласочек уснула
под полосочкой тумана.
И волна, устав смертельно,
тихо дремлет у запруды;
чутко спит чабан «в постели»
с шеей на герлыге трудной.
Спят земля и свод небесный
в нежных, сладостных объятьях;
и родник грудине тесной
тихо молвит: «Лёг бы спать я...»
Отчалил бриг, втянувший цепи громко,
чьи трудные скелеты мир видали,
и ты на нём — в неведомые дали,
о женщина, навеки незнакомка.
Затем секунды наши улетали
в невидимый багрец потёмка,
но сжалась сердца моего котомка,
когда пропала ты в закатном пале.
Я стал на берегу — и мы всё дальше...
Глаза мои вослед тебе стремятся,
и вот пропала ты вдали… в не нашем...
О, здесь мне, жертве таинства печали,
в недоуменьи остаётся мяться...
Мне кажется, судьба моя скончалась...
С тобой в разлуке дальней я у огня стою,
погодно жизнь листая несчастную свою.
Воcьмидесятилетним, седым как лунь-сова
теперь себе кажусь я, а ты… ужель мертва?
Воспоминаний капли мне точат камень-душу,
будя утех зарницы, но с каждым часом глуше.
Озябшими перстами цокочет в окна ветер
и, память распуская, плетёт мне сказки сети,
где ты ко мне навстречу идёшь в туманном парке —
блестят в глазищах слёзы, а руки как у парки,
которыми мне шею ты нежно обнимаешь,
и высказаться хочешь, о чём?… опять вздыхаешь...
Тебя я прижимаю к груди: две половинки,
мы жизни сочетаем, две жизни-сиротинки...
О, голос мой глубинный, застынь и онемей,
чтоб я навек расстался в туманном парке с ней,
чтоб я забыл о прошлом и не расти трава...
Я бобылём состарюсь, а ты… давно мертва?!
Восходит ранняя звезда,
брёдёт в бескрайней дали
и через вёрсты, сквозь года
сияет нам, видали?
Она не то мертва давно
и иссинем отдаленье,
и нам сдаётся тихим сном
сиянье, не горенье.
Икона умершей звезды
ещё скользит по небу —
живой не ведая беды,
мы видим быль как небыль.
Когда с годами стынет кровь
и не горят востоки,
над нами всё царит любовь
хоть отблеском далёким.
Что есть любовь? Урок страстей,
возможность долгой боли,
ведь тысяч слёз не вдосталь ей
и двух сердец не вдоволь.
Единый жест пленит тебя —
и страсть забыть не в силах
душа твоя, всю жизнь любя,
припоминает милых.
Любовь в углу истерпит срок
и встретит у порога,
твоей душе задаст урок
не ведая итога:
исчезли небо и земля,
и грудь твоя трепещет,
и губы тянутся, моля
её о слове вещем.
И день за днём её шаги
твой слух вострят, а снится
касанье нежное руки
и дрожкие ресницы.
Тебя преследуют огни,
как звёзды ночью лунной,
и о любви твердят они,
единственной, бездумной.
Ведь жизнь твоя обречена
на муку не по силам:
любовь саргассова, она
твой бриг сполна пленила.